Паровоз несколько раз свистнул и начал останавливаться. По вагону, придерживая фуражку, пробежал проводник. Антон Павлович сложил газету, вынул из жилетного кармана часы и покачал головой.

— Однако, — задумчиво протянул он, выглядывая в окно.

— Долго будем стоять? – обратилась к нему Ольга Леонардовна.

— И-эх, сударыня, — опустился тот на угол дивана. – Лиходеи, как Бог свят, сплошные лиходеи в этих местах проживают. Третий раз за месяц здесь стоим.

— Разбойники? – удивлённо повернулся от окна Антон Павлович.

— Не знаю, как их и назвать, — махнул рукой проводник. – Виданное ли дело, гайки от рельсов откручивать! Этак, сударь, и до крушения недалеко.

— Но, позвольте, — изумилась Ольга Леонардовна, — для чего им эти… гайки?

— Рыбу ловят, — непонятно ответил проводник и, досадливо взмахнув рукой, ушёл.

Антон Павлович вновь приник к окну, словно пытаясь разглядеть злоумышленника. Пассажиры, озабоченно переговариваясь, стали выходить из вагона. Тотчас на платформе появились бойкие торговки цветами, варёной картошкой и солёными огурцами.

— Какая духота, — раздражённо обмахиваясь газетой, простонала Ольга Леонардовна. – Пойду, пройдусь.

Антон Павлович немедленно встал, надел шляпу и покорно двинулся за ней.

— Не пойму, — бормотал он, — как это они гайками ловят рыбу?

— Поясню, милсдарь, — хохотнул идущий за ним следом пассажир в полотняном костюме. – Грузила, мерзавцы, из них делают.

Чехов оглянулся. Собеседник, будучи явно навеселе, развёл руками и подмигнул.

— Гайки снасть на дно кладут, — пояснил тот. – Вот мужички из них грузила и мастерят. Да только вздор всё это! Сами-то, извиняюсь, рыбалкой не увлекаетесь?

И, не дожидаясь ответа, принялся рассказывать, как он вчера, вместе с каким-то неведомым Андреем Андреевичем, вытащил из пруда налима.

— Корягу пришлось подрубать! — размахивая руками, горячился пассажир. – Один рубит, другой налима под жабры держит.

Антон Павлович внезапно заинтересовался рассказом. Извлёк из кармана походный блокнот и принялся быстро делать пометки. Ольга Леонардовна вздохнула и направилась к зданию станции. Стоящий у края платформы железнодорожник в несвежем белом мундире, вяло приподнял фуражку, приветствуя её. Ольга Леонардовна, вежливо улыбнувшись, зонтом, что бы не испачкать перчатку, толкнула дверь и оказалась в прохладной полутьме. Запахло мышами, краской и свежевымытыми полами. Внутри никого не было, лишь у конторки телеграфиста огромный мужик в длинной рубахе, что-то писал. Напевая про себя и радуясь, что удалось спастись от жары, она, не спеша, прошлась по залу и остановилась рядом с мужиком. Было в нём нечто странное, не вяжущееся с его бородой, простой домотканой одеждой и лаптями.

— Бог мой, — воскликнула про себя Ольга Леонардовна. – Как он пишет!

Ручка так и летала по бумаге, стремительно заполняя бланк. Привычным жестом, не глядя в сторону чернильницы, мужик обмакивал перо и продолжал писать. Закончив, он несколько раз взмахнул листком, давая чернилам просохнуть, и протянул его телеграфисту. Тот, подобострастно осклабившись, принял бланк и принялся читать, шевеля толстыми губами. Мужик нетерпеливо забарабанил пальцами по конторке, затем полез карман портов и, выудив оттуда мелочь, начал пересчитывать.

— Конфуз-с, — проблеял телеграфист, возвращая листок обратно. – Не по-русски написать изволили-с.

— Ах, ты ж, Господи, — спохватился мужик, принимая бланк обратно. Бегло глянув на текст, он покрутил головой, смял бумагу и отбросил прочь. – Сей же час перепишу, — заверил он, вновь беря перо в руку.

Ольга Леонардовна, чувствуя себя не иначе, как лондонским сыщиком, незаметно смахнула бумажный комок с конторки и, постепенно ускоряя шаг, выпорхнула на платформу. Расправила листок и, чуть было не выронила от удивления, увидев, что текст написан на французском.

— Le comte Tolstoï, — вслух прочитала она подпись и, растерянно оглядевшись, поспешила к стоящему у вагона Чехову. – Антон Павлович, дорогой, вы не поверите, — начала Ольга Леонардовна.

Однако, тот, увлечённо прислушивающийся к беседе двух пассажиров, лишь досадливо замахал рукой.

— Бога ради, тише, — зашептал Чехов. — Такие персонажи. Толстый и тонкий. А, каков диалог! Умоляю, не спугните.

— Дамы и господа, — из тамбура появилась голова проводника. – Попрошу в вагон. Отправляемся…